Параграф 8.
Берём власть - 2.
На очередной встрече профессор Дорога продолжил обсуждать вместе с Васей Активистовым и Федей Пессимистовым вопрос о правах и полномочиях ученического самоуправления.
Профессор Дорога: В прошлый раз мы остановились…
Федя Пессимистов: На чае с плюшками!
Вася Активистов: А положение об ученическом совете так и не дочитали!
Профессор Дорога: Зато сегодня мы будем делать это с еще большим интересом. Приступай, Василий!
Вася Активистов: Есть приступать, профессор! На очереди - пункт восьмой. Он даёт ученическому совету право «проводить среди учащихся опросы и референдумы».
Федя Пессимистов: А в чём разница: опрос или референдум?
Профессор Дорога: Опрос – это форма изучения общественного мнения. Например, чтобы узнать, как жители города относятся к переименованию улиц, опрашивают не всех подряд, а только тысячу человек. Этого вполне достаточно, чтобы судить о позиции горожан. Но, когда мэрия принимает решение, переименовать улицу или оставить старое название, она может на этот опрос не обратить ни малейшего внимания. Ведь результаты опросов не имеют обязательной силы. А вот референдум – это всеобщее голосование по самым важным вопросам. Здесь уже не опрашивают некоторое количество людей - каждый житель города имеет право проголосовать. Результаты референдумов имеют обязательную силу. Если люди проголосовали за то, чтобы переименовать проспект Ленина в авеню Ивана Сусанина, то властям останется только поменять таблички.
Федя Пессимистов: А если всё это заработает в школе? Наверное, вот как это будет выглядеть. Ученический совет проводит референдум: покрасить стены школьных коридоров в желтый или зеленый цвет. Большинство голосует за зеленый, и тогда директор посылает завхоза за зеленой краской. Верно?
Профессор Дорога: Не совсем, коллега. Ведь сейчас в твоей школе нет такого правила, что решения референдума учеников обязательны для администрации школы. Если бы это было написано в школьном уставе или в отдельном положении «О школьном референдуме» - тогда другое дело! А, пока до этого еще далеко, мнение школьников будет законом только для ученического совета. Если школьное правительство не пришло к единой позиции по какому-то вопросу, оно вполне может отдать право принять решение самим ученикам.
Вася Активистов: Читаю дальше. Пункт девять. Имеем право «выступать с инициативой проведения дисциплинарного расследования по отношению к работникам школы, участвовать в проведении дисциплинарного расследования в отношении педагогов по фактам нарушения прав учащихся».
Федя Пессимистов: Так это же из закона, о котором мы говорили! Забыл, как называется…
Профессор Дорога: Закон «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации».
Вася Активистов: Совершенно верно, это переписано из закона. Но именно этот пункт положения вызвал самые большие возражения наших учителей. Они говорили: «Как это так?! Дети, которых мы учим, будут что-то там про нас расследовать?»
Профессор Дорога: К сожалению, это не единичный случай такой реакции. Мой коллега, тоже профессор, однажды выступал на всероссийском совещании директоров школ. Рассказывал им об этой норме закона и интересовался, как она выполняется. Оказалось, что директора ничего не слышали об этом законе и очень возмутились, узнав, какие нормы в нём прописаны. Их мнение было таким: «Надо срочно написать Президенту о том, чтобы этот закон отменили». Об этом случае даже была статья в «Учительской газете».
Федя Пессимистов: Но ведь закон-то всё равно действует!
Профессор Дорога: Безусловно, коллега! Поэтому даже если учителя добьются того, чтобы из положения о вашем ученическом совете этот пункт был вычеркнут, право выступать с инициативой проведения дисциплинарного расследования у вас всё равно останется – его вам даёт закон.
Вася Активистов: Нам учитель истории рассказывал, как в прежние годы режиссёры кинофильмов умели обходить цензуру. Тогда каждый фильм просматривала специальная комиссия, которая следила, чтобы там не было никаких намёков против партии и правительства. Если комиссии в фильме какой-нибудь эпизод не нравился, то его просто «вырезали». Так вот, режиссёры специально вставляли в свои фильмы пару-тройку лишних острых моментов. Именно для того, чтобы цензура их вырезала. Зато всё остальное, более важное для режиссёра – оставалось. Понимаете?
Федя Пессимистов: Значит, этот пункт выступает в роли этакого «рояля в кустах»? Весь запал критики выплескивается именно на него, а на всё остальное его уже не остаётся?
Вася Активистов: Так и получается. Хотя, когда это положение писали, то совсем этого не планировали! Так что давайте пойдём дальше. Пункт десять: «Направлять своих представителей для работы в коллегиальных органах управления школой».
Федя Пессимистов: Например, в совет школы, да?
Вася Активистов: Скажем, в совете школы должно быть пять учителей, пять учеников и пять родителей. Так вот, кто будет этими пятерыми учениками – решает ученический совет. Здесь – всё ясно. А вот пункт одиннадцатый – посложнее. Он даёт право «организовывать работу общественных приёмных школьного совета, сбор предложений учащихся, проводить открытые слушания, ставить вопрос о решении поднятых школьниками проблем перед администрацией школы, другими органами и организациями».
Федя Пессимистов: Интересно-интересно! Что там про открытые слушания? Это, стало быть, то, что раньше слушали закрыто, где-нибудь в курилке, теперь можно будет слушать открыто! Так?
Вася Активистов: Ага! Например, конкурс анекдотов про Вовочку устроим. В кабинете директора. И дверь пошире откроем… Профессор, боюсь, опять Вам объяснять придётся.
Профессор Дорога: Видишь ли, Федя, открытые слушания – это форма привлечения людей к обсуждению какой-либо проблемы. Представим: парламент страны решает, нужно ли школе переходить на 12-летку. И для того, чтобы лучше в этой проблеме разобраться, депутаты приглашают учёных, педагогов, лидеров общественных организаций. А, может, и самих школьников. Все они смогут в стенах парламента высказать своё мнение по этому вопросу. Это и называется открытыми слушаниями.
Вася Активистов: Профессор, я думаю, что в результате депутаты будут лучше разбираться в этой проблеме. Наверное, для этого такие слушания и придуманы?
Профессор Дорога: Совершенно верно, коллега!
Федя Пессимистов: Значит, школьный парламент проводит общественные слушания, чтобы лучше в чём-то разобраться?
Вася Активистов: И после этого принять правильное решение. Ведь так в школе бывает довольно часто: все видят проблему, но никто не знает, как её решить. Например, ученики ставят проблему школьного питания. Кому ж не хочется, чтобы школьные завтраки были вкуснее! А работники столовой в ответ говорят: «На оплату вашего завтрака нам выделяют три рубля. И чем же, скажите на милость, на эти деньги можно накормить? Скажите спасибо, что мы хоть как-то выкручиваемся». Чтобы предложить выход из такой ситуации, надо глубже разобраться в проблеме. Самое время собирать общественные слушания.
Федя Пессимистов: Хорошее дело – вкусный завтрак! Я бы, например, не отказался в столовой вместо ста грамм риса получать булочку с маком! Надо будет обязательно по этому поводу слушания провести. Но в этом длинном пункте положения не только об этом говорилось. Может, в нём еще что-то полезное написано?
Вася Активистов: Там еще сказано, что ученический совет может открывать общественные приёмные. Туда ученики могут обращаться за помощью в решении своих проблем. Помнишь, я рассказывал о правозащитной приёмной, которая работает в нашей школе?
Федя Пессимистов: Помню-помню! Туда еще как-то раз пришли ученики, которых добрый педагог линейкой по спине колошматил!
Вася Активистов: Да-да! Так вот, мы смогли открыть такую приёмную именно потому, что в положении о нашем ученическом совете был этот пункт. Раз мы имеем право открывать общественные приёмные, значит, нам ни у кого не надо спрашивать разрешения. А еще там написано, что мы можем ставить те проблемы, с которыми к нам обратились ученики, не только перед школьной администрацией, но и перед другими органами.
Федя Пессимистов: То есть, если директор не захотел решать нашу проблему, то мы идём с ней «наверх». И пусть потом не обижается – сам ведь положение об ученическом совете подписал!
Вася Активистов: Посмотрим пункт 12. Он даёт ученическому совету право «принимать решения по рассматриваемым вопросам, информировать учащихся, администрацию школы и другие органы о принятых решениях».
Федя Пессимистов: Что за странный пункт? Он, вообще, о чём?
Вася Активистов: Он о том, Федечка, что школьный парламент не только разговоры разговаривает, но и кое-что решает. Если парламент обсуждает какой-то вопрос, то он имеет право принять по нему своё решение.
Федя Пессимистов: Так это ж ежу понятно!
Вася Активистов: Смотря какой ёж! Давай представим себе, что в положении этого пункта нет. Вы на школьном парламенте решили, что штрафы за опоздания в школу надо отменить. Приходите к директору и говорите об этом. А он и отвечает: «Погодите-погодите! Вы сказали, что приняли какое-то там решение? А где вообще написано, что вы можете принимать решения? Нигде? Вот и идите, развивайте художественную самодеятельность!»
Федя Пессимистов: А если этот пункт в положении есть, тогда что?
Вася Активистов: Тогда на каждом заседании ученического совета вы ведете протокол и голосуете за те решения, которые вы принимаете. И всегда можно будет узнать, что же обсуждал и какие решения принял ваш парламент. А к директору вы придёте не с пустыми руками, а с официальной бумагой - вашим решением. Тогда он будет понимать, что желание отменить штрафы – это не личная прихоть Феди Пессимистова, а официальная позиция учеников школы. Значит, и отнесётся он к этому гораздо серьезнее.
Федя Пессимистов: Тем более, что мы можем информировать всех о наших решениях – так в этом пункте записано. Открывает Сидор Петрович утреннюю газету, а там – новость дня: «В школе номер икс ученический совет выступил за отмену штрафов, которым незаконно подвергаются опаздывающие школьники. В следующем выпуске нашей газеты мы расскажем о реакции директора школы на это решение учеников». Классно!
Вася Активистов: На очереди - пункт 13.
Федя Пессимистов: Счастливое число!
Вася Активистов: Особенно для некоторых педагогов. Дело в том, что этот пункт даёт самоуправлению право «пользоваться организационной поддержкой должностных лиц школы, отвечающих за воспитательную работу, при подготовке и проведении мероприятий школьного совета».
Федя Пессимистов: Значит, если ученический совет решил провести КВН, то он может рассчитывать, скажем, на помощь педагога-организатора?
Вася Активистов: Именно так, коллега! Кстати, о КВН. В некоторых школах нашего города команды КВН столкнулись с неожиданным препятствием. Родные школы отказались предоставить им актовые залы для репетиций. В итоге, для того, чтобы подготовиться к городскому турниру, КВН-щикам пришлось искать места для репетиций за пределами школы.
Профессор Дорога: Коллеги, ведь это совершенно возмутительный факт! И чем же администрации школ объясняли свою позицию?
Вася Активистов: Вы, говорят, нам полы протрёте. А у нас зал только что отремонтировали. И вообще, в зале пианино стоит. Тысяча девятьсот семидесятого года выпуска. Можно сказать, музейная редкость. Охраняется государством. Сломаете – останемся без экспоната.
Профессор Дорога: Грустно, когда школа превращается в музей, в котором детям ничего нельзя трогать руками. По-моему, пункт тринадцать как раз позволит этого избежать.
Вася Активистов: Железно! Ведь, чтобы провести те же самые игры КВН, нам нужен зал. А мероприятия в актовом зале без взрослых проводить нельзя. С этим пунктом положения мы приходим к заместителю директора по воспитательной работе, и он выделяет на игры КВН педагога. Этот педагог там сам повеселится и нам поможет, если какие-нибудь непредвиденные ситуации возникнут.
Федя Пессимистов: А не скажет ли замдиректора примерно так: «Вы тут напридумывали чего ни попадя, а я почему-то должна ради этого отрывать педагога-организатора от работы»?
Вася Активистов: А мы ответим: «Почему же «отрывать от работы»? Наоборот! Поддерживать инициативы учеников - это и есть его работа.»
Федя Пессимистов: Здорово! Надо запомнить!
Вася Активистов: Надо просто почаще напоминать педагогам, что положение об ученическом совете – это не простая бумажка, которую как бы понарошку приняли. Это документ, который должен выполняться. Переходим к следующему пункту. Там записано такое право: «вносить в Администрацию школы предложения по совершенствованию учебно-воспитательного процесса школы».
Федя Пессимистов: Это мы уже обсуждали. Помнится, директор школы Анна Петровна Строгая в своём письме советовала нам не вмешиваться в учебный процесс.
Вася Активистов: А мы ей ответили, что ничего страшного с этим самым процессом от наших идей не случится. А может быть, наоборот, что-то и улучшится. Так что перейдёмте-ка к следующему пункту: «вносить в администрацию школы предложения о поощрении и наказании учащихся, а при рассмотрении администрацией школы вопросов о дисциплинарном воздействии по отношению к учащимся давать заключение о целесообразности его применения».
Федя Пессимистов: Значит, если Мишу Грубиянова выгоняют из школы, то школьный совет имеет право вмешаться?
Вася Активистов: Как минимум, благодаря этому пункту, мнение школьного совета будет выслушано.
Федя Пессимистов: И что, администрация школы с этим мнением так сразу и согласится?
Вася Активистов: А это будет зависеть от того, удастся ли школьному совету убедить её в своей правоте.
Федя Пессимистов: А как её убедить-то? Там ведь взрослые дяди и тёти сидят…
Вася Активистов: Давай вместе попробуем. Итак, Миша Грубиянов в очередной раз затеял драку. Администрация решает, не пора ли выгнать его из школы.
Профессор Дорога: Здесь важно подчеркнуть, что Миша – старшеклассник, и до этого его уже не раз наказывали за подобные проступки. Закон «Об образовании» разрешает исключать из школы только тех, кому уже исполнилось 14 лет, и только за грубые и неоднократные нарушения школьного устава.
Вася Активистов: Так вот. За предыдущие драки Мишу ставили на учёт в милицию, а с последним случаем решила поработать служба примирения, которую недавно создал ученический совет. Там Мишу и того, с кем он подрался, не ругали и не судили – просто помогли самим во всём разобраться и найти решение. И они подписали примирительный договор. В этом договоре написано, что конфликт разрешен, а Миша в следующий раз, если что-то с кем-то не поделит, будет не драться, а сразу обратится в службу примирения.
Федя Пессимистов: Ты прям как Андерсен - сказки рассказываешь! Что ж они там делали-то с ними в этой службе, коли они так быстро помирились?
Вася Активистов: Я тебе об этом потом расскажу, когда мы дойдём до этой темы. Недавно такая служба открылась в нашей школе. А всего их пока в нашем городе – две. Так сказать, первые ласточки. Активистов специально учили работать в этих службах на семинарах Юниорского союза «Дорога». Так вот, примирительный договор может быть серьезным аргументом в разговоре ученического совета с администрацией школы. Я думаю, что после этого разговора Мишу Грубиянова в школе оставят.
Профессор Дорога: Я тоже так думаю. Коллега, на котором по номеру пункте положения мы остановились?
Вася Активистов: На пятнадцатом, профессор! А всего их – двадцать семь!
Профессор Дорога: Значит, Вася, не забудь захватить положение об ученическом совете на нашу следующую встречу!
Домашнее
задание:
1. Какие пункты положения об ученическом совете ты считаешь самыми важными? Почему?
2. Если бы у ученического самоуправления твоей школы были такие права, какими из них вы бы воспользовались в первую очередь? Почему?
3. Спроси у своих одноклассников, учителей и родителей, что они думают о материале этого параграфа. Расскажи нам об их ответах.
Мы ждём твоих ответов по адресу: 185035, город Петрозаводск, пр. Ленина 38, центр содействия занятости молодёжи, Юниорскому союзу «Дорога». Если у тебя есть доступ к электронной почте, пиши нам по электронному адресу: doroga@karelia.ru
Читай материалы нашего учебника и письма читателей на интернет-сайте Юниорского союза «Дорога»: http://sos.karelia.ru/doroga/
продолжение следует
© Д.В.Рогаткин
Вернуться в ЮС "Дорога" Вернуться в содержание учебника